Не люблю врачей. А может быть даже и ненавижу. К ростовским лекарям у меня так и вообще особенное, приправленное презрением, предубеждённое отношение. Вероятно, началось всё в детстве. Они считали меня отстающей там от чего-то. Впоследствии, правда, мама крестила меня в Кисловодске, после того как убедилась в моём соответствии возрасту. Я ничего этого не помню абсолютно, что не мешает мне это абсолютно записывать в колонку грехов ростовских врачей. Потому что ещё они считают Иркутск селом. Не беда. Тем не менее, предубеждения — это большая и несокрушимая часть меня.


Я не брюзжу. Просто сейчас я немного больна. Кажется, на большую часть головы, на ту часть, которой слышу.
Когда болит ухо, надо пить антибиотики и мучиться. Это хорошая отговорка для самой себя, чтобы не делать... ничего не делать. Заодно это стимулирует любовь к «нормальному состоянию». Да, пожалуй, ничто не убедит меня, что счастье есть норма во всём. А удовольствие и боль своего рода извращения. Боль символизирует отклонение от нормы, удовольствие — как правило, возвращение к ней. Наиглупейшее стремление, сопровождающее меня повсеместно, стремление избавиться от этих вот скачков от нормы, выдуманных мною «извращений». Туды-сюды, туды-сюды. Можно запросто поставить сиё стремление во главе жизни, наречь его целью оной и не прогадать. Это именно то, чего мне никогда, никогда не добиться. Второй трагедии всей жизни Бернарда Шоу можно не ожидать. А о первой, по всему выходит, печалиться глупо. Значит нужно радоваться, что всё так. Если всё так.
Впрочем, доказательством того, что всё так, является эта запись. Иначе не быть ей никогда. И я, честно говоря, не знаю, стоит ли на деле этому радоваться.